Соответственно, имея инъекцию в виде телеэфиров, они действительно могут отправить на задворки практически любых наших поп‑звезд, даже самых главных. Например, Алла Борисовна Пугачева теперь котируется как продюсер последней «Фабрики», а не как великая певица. Это тоже, разумеется, что‑то говорит об общем уровне нашей поп‑музыки.

Во всей этой продюсерской вакханалии единственный по‑настоящему достойный упоминания момент возник в 2000 – 2003 годах и получил название «Тату» (продюсер Иван Шаповалов). И надо сказать, что «Тату» стали первой и до сих пор единственной российской поп‑группой, получившей мировое признание. При том, что проект вполне вписывается в общие фабрикантско‑продюсерские схемы, провокационный талант Ивана Шаповалова и крупные инвестиции транснациональной фирмы грамзаписи «Universal» привели к тому, что «Тату» стали общемировой сенсацией.

Если говорить о более экзотических сторонах российской поп‑музыки – они несомненно существуют, и нельзя ставить знак равенства между общемировым рынком и российским. Причем разница ощущается в самых разных плоскостях. С экономической точки зрения, разумеется, на нашу ситуацию очень сильно влияет то, что на рынке доминирует пиратская продукция. Это проводит к тому, что вся схема музыкального бизнеса у нас перевернута с ног на голову. То есть если во всем мире основная часть прибылей как компаний, так и артистов исходит из продаж носителей, затем следует прибыль от авторских прав, музыкального паблишинга, и лишь на меньшей, вспомогательной ступеньке – доходы от концертной деятельности, то у нас все наоборот. Так же, как во времена Томаса Эдисона, основные деньги артисты получают за счет живых или полуживых, фанерных выступлений. Что касается до паблишинга и продажи аудионосителей – у нас это такие сугубо вспомогательные вещи, которые делаются для галочки или ради престижа.