познакомился с Бояном, Алжир хвастался, что "разрабатывает тему" авангардной

живописи.

     Мастерская -  комнатка  в  расселенной коммуналке  на  последнем  этаже

предназначенного  к  сносу дома, без горячей  воды, но с не отключенным  еще

электричеством - была завалена холстами с образцами этой самой "живописи".

     Толик удивленно  разглядывал  полотна, где были изображены человеческие

фигуры, здания и животные, словно нарисованные пятилетним ребенком.  Разница

между детсадовской  живописью и тем,  что Алжир называл  "авангардом",  была

лишь в размере полотен. Те "картины", что лежали в мастерской Алжира,  имели

поистине гигантские габариты.

     - Впечатляет? - спрашивал Алжир нового ученика.

     - Да, в общем...

     - Нравится?

     - Ну, вроде ничего... Нормально.

     -  "Нормально"! Сказал тоже... Это  круто! Ты  пока  не  въезжаешь еще.

Потом врубишься. Самая крутая вещь сейчас - живопись.

     - А что здесь такого крутого?

     - Знаешь, как иностранцы покупают? Только подноси!

     - Да ты чо?

     -  Сам  ты -  "чо". Я  тебе говорю  - врубиться нужно. Поживи, посмотри

работы... А я уезжаю. Следи тут за порядком. Посторонних не пускай.

     - А кто у тебя посторонний, кто нет?

     - Разберешься.

     Алжир запихивал  вещи в  спортивную сумку - мыло, зубную щетку,  носки,

рубашки.

     - А ты куда едешь-то?

     - На съемки.

     - Куда?!

     - Ну, елы-палы, на съемки, говорю тебе... Ты  остаешься за хозяина. Я с

тобой свяжусь. Буду прилетать сюда...

     - Прилетать?

     - Ну да. Все оплачивает фирма. Мы будем в Москве, потом в Ялте. Так что

живи пока. Набирайся ума. Да, тут может Петрович придти.

     - Кто?

     - Петрович. Он сам тебе все объяснит. Пока!

     Алжир хлопнул  Толика по плечу, выскочил на лестницу и, громко стуча по

ступенькам каблуками "скороходовских" ботинок, побежал вниз.