Игнатом -  себе дороже. Понятное дело, ничего плохого он впрямую не сделает,

не наедет, как говорится,  но, случись  какая-нибудь проблема,  а  их всегда

хватает  при такой насыщенной работе, как у Мити, - просто не поможет. И  не

то что  не поможет, а еще и посодействует  противной стороне.  Чтобы "Норду"

жизнь медом не казалась. Чтобы знали, кого можно не уважать, а  кого нельзя.

Игната - нельзя.

     - Договорюсь, - сказал Митя. - Позвоните вечером. Или я сам позвоню.

     - Да, Дмитрий Егорыч, я на трубе... Короче, свяжемся. Спасибо вам.

     Гольцман спрятал деньги в карман пиджака.

     - Митя!

     - Да?

     - Ты в курсе, что мы делаем праздник города?

     - Теперь уже в курсе.

     - Молодец. Короче говоря, этот фонд...

     Гольцман  широким жестом обвел  свой  новый  кабинет,  который  заметно

отличался   от  прежнего.  Теперь  здесь  были  все  аксессуары  нормального

"новорусского" делового  помещения. Дорогой  ноутбук на старинном письменном

столе,  стоимостью, как  прикинул Митя, тысяч  в  пять  баксов,  не  меньше.

Антиквариат. Такой  же древний, хорошо отреставрированный шкаф. Белые стены.

Удобные  диваны  и кресла для  посетителей. Стеклопакеты в оконных  проемах.

Новая   мини-АТС.  Черная  стойка  с  аппаратурой,  где  было  все,  включая

DAT-магнитофон  и  "бетакамовский" видео.  Огромный  телевизор  с колонками,

стоящими  в противоположных углах кабинета. Да  много еще чего было в  новом

офисе  Гольцмана. На  стене,  прямо  за креслом  Бориса  Дмитриевича,  висел

бронзовый  прямоугольник  с  гравировкой.  Что там  было  написано, Митя  не

разобрал,  он   еще  не  успел  присмотреться  к   тексту  на  металлической

поверхности. Но выглядела эта штука внушительно и солидно.

     - Фонд теперь  является основным устроителем культурных  мероприятий  в

общегородском масштабе. Понял?

     -  Понял,  - после  короткой  паузы  кивнул Митя.  -  Будем  теперь  на