Москвой, Рябой ждал  его звонков,  но Митя продолжал сидеть на лавочке, не в

силах отвести глаза от окон Стадниковой.

     Гольцман, кажется, не собирался уходить.

     Матвеев  встал,  пересек двор, вошел в подъезд,  помедлив,  поднялся по

лестнице и остановился возле двери в квартиру Ольги.

     Закурил новую сигарету.

     Зачем он  здесь? Если сейчас откроется дверь и  Борис Дмитриевич выйдет

на лестницу - что он  ему скажет?  Или если  выйдет Ольга? Что говорить? Как

себя вести?

     Митя щелчком отправил окурок вниз по лестнице и прижался ухом к двери.

     В квартире звучала тихая музыка, потом он услышал женский голос. Ольга.

Тяжелый, монотонный бубнеж. Гольцман. Снова Ольга. Смеется.

     "Сука!  Блядь...   Недавно  мужа  похоронила...  С  ним,  с  Матвеевым,

трахалась так,  что едва  весь  дом  не разнесла.  А  теперь  с этим  старым

пердуном якшается. Что Гольцману от нее надо?  Ну,  разводиться он собрался,

это все знают. Так что, новую жену решил завести? Закодировал Стадникову. Не

сам, конечно, но инициатива-то  его. Теперь  она не пьет. Выглядеть  стала -

просто куколка. Сволочи... Какие сволочи!"

     Митя  глубоко вздохнул. Единственное,  чего ему сейчас хотелось,  - это

ворваться  в квартиру и как следует дать по роже Борису Дмитриевичу. Потом -

ногой по яйцам. Размазать по полу, бить, пинать, втоптать в паркет. Гад, все

ему  мало! Гребет деньги лопатой. Сосет  из всех, артистам  не платит,  всех

динамит, теперь вот на городской уровень вышел, в мэрии сидит, переливает из

бюджета в свои  бездонные закрома. Солит он их, что ли, эти деньги гребаные?

К губернатору  в гости ездит, не  просто на прием, а  домой, запросто...  На

охоту вместе мотались, он еще Мите хвастался. Сволочь!

     Матвеев заставил себя отойти от двери и начал спускаться по лестнице.

     А  Ольга-то,  Ольга! Тоже  хороша! Что она в нем, в  Гольцмане,  нашла?

Выходит, кроме денег, ей ничего не нужно?