- Ты мудак, Моня, - ответила  Эльвира, опасно обгоняя дряхлые "Жигули".

-  Не берут  только у тех,  кто мало дает. А  если сразу  сунуть  нормально,

возьмут за милую душу.

     - Это тебя в Магадане так научили? - улыбнулся Моня.

     - Да. А что? Чем тебе Магадан не нравится?

     - Он мне безумно нравится. Правда, я там ни разу не был.  Но зато много

читал.

     -  Читал  он... Умный...  Ладно, замнем про Магадан.  Говно город, чего

там, я согласна. Но и Питер тоже не ахти.

     - Чем же тебе Питер не угодил?

     - В Нью-Йорк хочу, - не ответив на вопрос, сказала Эльвира.

     - В Нью-Йорк? Чем же ты там заниматься будешь?

     - О-о... Нашла бы чем. Это  вы все думаете, лежа на диванах, -  чем  бы

заняться? Как бы денег заработать? А я, например, пошла и заработала. Нечего

думать! Работать надо!

     - Ну да, конечно.

     Машина свернула к служебному входу дворца культуры Ленсовета.

     Эльвира несколько  раз погудела,  чтобы  расступилась  толпа подростков

возле железных ворот.

     - Видишь, народу сколько? - спросил Моня.

     - Да ладно, подумаешь... Не особо и много.

     - Для первого концерта вполне достаточно.

     - Посмотрим, что в зале будет.

     Оставив   машину  во  дворе,  они  прошли  через  вахту.  Эльвира,   не

останавливаясь и не  глядя  по сторонам,  сразу  свернула в актерское  кафе,

через которое можно было  попасть  в гримерки,  а Моня вынужден был отстать,

удерживаемый   руками   знакомых,  журналистов,   товарищей-администраторов,

музыкантов,  друзей  музыкантов,  звукорежиссеров,  друзей  звукорежиссеров,

друзей этих друзей и всей той обычной публики, которая посещает все концерты

"на халяву", считая, что входит в круг особо приближенных...

     Цепкие руки держали Моню минут пять. Кому-то он выдал пропуск на сцену,

кому-то  - пропуск в гримерку, кого-то одарил билетами в  зал для  подружек,

ожидающих на  улице, с  кем-то просто поздоровался  и  ответил на  вопросы о