- Солидол? И что твой солидол? Тебе-то сколько за эту работу заплатили?

     - Нормально заплатили.  Дело не в том, сколько я получил сейчас. Дело в

перспективе. Я от них теперь не  отлипну, присосался и буду сосать до  конца

дней своих. Им по  фигу, врубись. Я  там терся с ихними продюсерами. Слушал,

что говорят. У  них  там бабла - немерено. Все  в шоколаде. Не  знают,  куда

девать. Политики  все -  ихние кореша. Но на  самом деле,  Рената, тут такое

закручивается, что  мало  не покажется.  Ты  еще  узнаешь.  Я пока  не  могу

говорить, но скоро все в шоколаде будем. Есть тема.

     - Политики,  говоришь? -  пропустив  мимо ушей  последние слова  Бояна,

спросила Рената. - А какие?

     -  Все.  И правые, и левые. Они все на одних  теннисных  кортах  друг с

другом рубятся. Дружат. Только в  телевизоре собачатся,  а  в жизни - дружат

семьями.  "ВВВ" - оно  при любой  власти будет  стоять.  Придут  коммуняки -

просто  переименуют как-нибудь, и  все. В совке  знаешь,  как артисты  круто

жили? Утесов  там, другие... Круче стояли,  чем сейчас Киркоров. Так что мой

тебе совет: предложат с ними работать - соглашайся.

     - Что-то до сих пор не предлагали.

     -  А хули  тогда Толстиков сюда едет? Смотри  - они тебя  на мой альбом

пригласили, типа так, по-дружески. Заплатили...

     - Что они заплатили - тонну дали...

     - За песню.

     - Ну. Это что - много?

     - Так, милая, диск-то не твой и  песня не твоя. А была бы твоя - другой

бы расклад был. Ты слушай меня. Если Толстый тебе предложит диск купить, ну,

твой,  меньше стошки не заряжай.  У них бабки  есть, я  отвечаю. Если  ты им

нужна, они заплатят. И главное, на перспективу забивайся.

     Толстиков приехал, как  обещал, через  пятнадцать  минут  после звонка.

Видимо, он связывался с Ренатой уже из машины.

     - Привет, -  прогудел он,  внося  свое  длинное худое  тело в маленькую

комнатку аппаратной. - Как дела, Толя?