времени.

     Очнулся он  от  толчка в  спину. Охранник, появившийся невесть откуда и

бежавший к неподвижному телу  Бурова, задел Шурика коленом, но не обратил на

это никакого внимания.

     Вдали  запела милицейская сирена, из  дверей ресторана выскочили  люди,

они махали руками, что-то кричали Шурику, но он не понимал смысла обращенных

к нему слов. В голове сидела только одна мысль.

     "Это Грек. Это  Грек. Это Грек, - думал  Александр  Михайлович.  -  Это

Грек, а с Греком играть нельзя".

     Георгий Георгиевич сам позвонил  ему уже на следующее утро. После того,

что пережил Александр Михайлович прошлой ночью, ни  малейших сомнений у него

уже не  осталось.  Он знал, что  на все предложения Грека ответит согласием.

Жизнь как-никак одна.

     -  Ну вот и славно, - сказал  Грек  после  недолгого разговора. - Через

полчасика  к вам подъедет один ваш старый знакомый, и вы оформите  с ним все

документы.

     - Кто? - спросил было Рябой, но Грек уже повесил трубку.

     Через двадцать минут в квартиру Шурика вошел Кроха.

     - Ты? - изумился Александр Михайлович. - Ты теперь, значит...

     - Да, Шурик, давай сразу к делу.

     - Давай... Кофе? Чай? Может, водочки?

     -  На  работе не  пью,  - сказал Кроха. -  А вообще, Михалыч,  скажу по

старой  дружбе, повезло тебе. Хотели  ведь  тебя, как бы  это сказать...  Ну

типа...

     - Типа Бурова?

     - Ага.

     - За что же?

     - За то, что ты с ним слишком уж  сильно дружил. Говорят, постукивал ты

ему?

     - Да ты что, Кроха, в своем уме?

     - В своем. Впрочем, ладно, дело прошлое.

     - А ты, значит, в Москве теперь?

     - Как  сказать,  - протянул Кроха.  -  То  там, то здесь.  Везде, одним

словом. Фирма-то  разворачивается не на шутку.  Скоро  американцев под  себя

возьмем.

     - Каких американцев?

     - Русских, конечно.  На  хрена  нам  остальные?  Я имею в виду тех, кто

концерты нашим устраивает.