для семидесятых годов, более чем прибыльным. Организацию же концертов своему

товарищу   Роман   рассматривал   как  легкое   развлечение,   связанное  со

сравнительно небольшим риском, к тому же оно приносило удовольствие и давало

отдых от бесконечных поездок по русским деревням на раздолбанном "Москвиче".

     Потом, когда  артистическая карьера  Лекова  круто пошла  вверх, Роман,

кажется, на время потерял интерес к своему собутыльнику, товарищу и партнеру

по  амурным похождениям.  Тут  и  перестройка случилась,  Кудрявцев  ушел  в

квартирно-антикварный  бизнес,  одновременно занимаясь  организацией  ночных

клубов. В конце концов он  понял, какие дивиденды сулят подобные клубы, если

поставить их,  что называется, на  твердую ногу,  и сосредоточился только на

этом направлении своей деятельности. Клубы, кстати, не исключали его прежних

занятий - торговли антиквариатом и недвижимостью, а скорее помогали в этом.

     Пока  Кудрявцев  сколачивал  состояние,  а  Леков мотался по  стране  с

концертами, пропагандируя гласность и на эзоповом языке своих песен объясняя

бесчисленным фанатам смысл перестройки, их  общение почти угасло. Виделись и

созванивались они редко, времени на треп не было ни у Романа, ни у Василька.

     Но  когда  Роману перевалило за сорок  пять, а Леков  уже  подбирался к

"распечатыванию" пятого десятка, их дружба неожиданно возобновилась.

     Василек прекратил концертную деятельность и засел в студиях,  тратя все

деньги, заработанные гастрольным "чесом", на выпивку, наркотики  и студийное

время.  Деньги  быстро  кончились,  кончилось, соответственно,  и  студийное

время, которое  бесплатно  не  предоставлялось  никому, даже  знаменитостям,

подобным Лекову.

     Кудрявцев  же  достиг  такого  положения в  бизнесе, когда мог начинать

выпивать с  одиннадцати утра до двенадцати, пока был еще достаточно вменяем,

решал по телефону текущие  дела, а потом, с  осознанием выполненного долга и