победы,  торжество  мужчины-воина...   А  потом  начались  проблемы.  Редкое

животное, что поделать? Даже  такому  человеку,  как  Вавилов,  при всех его

связях, пришлось попотеть, чтобы как-то замять дело.

     Связи  Владимира  Владимировича  простирались,  как   оказалось,  ровно

настолько далеко, что  их  хватило,  дабы  с  блеском  выйти  из сложившейся

неприятной ситуации. Никто ведь  не  разрешал приезжему  русскому палить  по

животным, занесенным в Красную книгу.

     Протрезвев и решив  идти до конца, Вавилов задействовал и  американское

консульство,  и  африканскую таможню, и немецких друзей-бизнесменов, имеющих

виды на обстрелянный Вавиловым заповедник. Каждый из них сказал  свое слово,

почти  каждый  заработал  на  этом,  что называется, долю  малую,  поскольку

Вавилов не любил оставаться в долгу, и первая часть операции была завершена.

     Про стрельбу из  карабина как бы забыли. Но  Владимир  Владимирович  не

стал останавливаться  на достигнутом.  Перестав  считать  уже затраченные на

носорога  деньги,  он  через  то  же  американское  консульство  связался  с

военными, торчавшими на одной из африканских баз.

     Когда начали  поступать первые  сметы, касающиеся изготовления чучела в

подпольных условиях и отправки его в Россию, Владимир Владимирович махнул на

все рукой и вызвал в Африку Якунина.

     Заместитель,   ошеломленный  неожиданным  приказом  шефа,  явился  пред

светлые очи Вавилова.  Владимир Владимирович, закинув мускулистую  загорелую

правую  ногу   на  такую  же  мускулистую   загорелую  левую   и  щурясь  от

ослепительного белого солнца, сказал финансовому  директору,  парившемуся  в

своем добротном сером костюме:

     - Валера! Я вызвал тебя для того, чтобы ты все бросил...

     - Это я уже понял, Володя. - Наедине они называли друг друга по именам.

- Это я понял. Что, форс-мажор случился?

     - Случился, - сказал Вавилов. - Теперь ты занимаешься только носорогом.