- Забираем все, - сказал "мент". - Должно быть шесть штук.

     Они сложили  шесть картин в довольно толстую стопку. Все  работы Алжира

были  одного   размера  -   видимо,  он  использовал   стандартные   холсты.

Произведение Бояна оказалось  несколько  больше прочих,  и его  отставили  в

сторонку. Один из мужчин посмотрел на Толиков шедевр и сказал:

     - Слушай, Петрович, эту я себе возьму.

     - Бери, - равнодушно бросил "мент".

     - Эй, ты... - Мужчина посмотрел на Бояна.

     - Да?

     - Сколько эта стоит?

     - Эта?

     Боян почувствовал, что  вокруг него образовался густой туман, не только

мешающий  видеть, но,  кажется,  даже  поглощавший слова, с  которыми к нему

обращались.

     - Сколько стоит, спрашиваю. Ты оглох?

     - А? Ну... Кажется, столько же, сколько и эти. - Толик кивнул на стопку

Алжировых работ, уже перевязанную бечевкой.

     - Столько же? Ладно. Это тоже Алжир?

     - Нет, - ответил Толик. - Это я нарисовал.

     - Ты? - "Мент" повернулся и посмотрел на Толика уже внимательнее.

     - Да, я.

     - Боян  Анатолий Игоревич, - вдруг сказал "мент". - Родился в Вологде в

одна тысяча... Ну, впрочем, дальше не буду.

     Толик почувствовал, что его начинает колотить крупная дрожь.

     - А меня зовут  Андрей Петрович, - наконец представился "мент". - Вот и

познакомились. Значит, твоя работа?

     - Да.

     -  Хорошо...  Ты долго  собираешься  здесь  торчать? -  Андрей Петрович

широким жестом обвел мастерскую.

     - Не знаю...

     - Ладно, не ссы. Что-нибудь придумаем. Мы таланты в обиду не даем. Сиди

пока. Жди Алжира.

     - Так сколько? - снова спросил мужчина в костюме.

     - Пять сотен, - ответил Андрей Петрович. - Выдай молодому человеку.

     Мужчина,  еще  раз  посмотрев на  картину,  полез во  внутренний карман

пиджака и вытащил пачку купюр в банковской упаковке.

     - Держи, художник, - сказал он, протягивая Толику.