сравнению с  тобой и  мальчик, да  только  охрана твоя чего-то  мне  поперек

дороги не встала, и на стадионе тоже... Все тихо-набожно.

     -  Славно, славно...  А  что  от меня-то  вам нужно? Зачем  ты срываешь

концерт?

     - А кто сказал, что я тебе концерт сорву?  Ничего похожего. Дам отмашку

- будет  концерт. Не  дам - не будет.  И заплатишь неустойку  как миленький.

Я-то  знаю, кому тебе  платить  надо. Не  знаю, правда, сколько,  но, думаю,

немало.

     - Все вы знаете, все умеете... Так какого хрена тебе от меня надо?

     - Как это - какого? Большого.

     - Ты не тяни, надо решать с концертом. Что я тут, шутки с  тобой шутить

буду?

     Игнат снова улыбнулся.

     - Ты все пытаешься поменяться со  мной местами, Боря. Это я тебе сейчас

условия ставлю, а не ты мне.

     - Так что тебе надо, Игнат? Что за байду вы тут замутили?

     Гольцман встал  с кресла  и  начал  быстрыми шагами ходить по кабинету.

Оказавшись у двери,  Борис Дмитриевич резко поворачивался на сто восемьдесят

градусов,  а приблизившись к  столу,  на мгновение замирал, касался пальцами

бумаг и только потом поворачивался и устремлялся обратно.

     - Так, может, кто-нибудь скажет, что там у вас происходит?

     - Это  у вас происходит, Боря, - лениво ответил Игнат. -  У нас уже все

произошло.

     - Поехали! - тихо сказал Гольцман. - Поехали на стадион.

     - Конечно. Машина внизу, - улыбнулся Игнат.

     Гольцман, Игнат и Моня сидели на диване в гримерке, предназначенной для

Ренаты.

     - Значит,  ты,  Боря,  понял наши условия?  -  в очередной  раз спросил

Игнат.

     - Условия... - Гольцман с мрачным видом взирал на носок своего ботинка.

- Понял. Тебе что-то надо подписать?

     - Ничего не надо. Твое слово, Боря, сказанное лично мне, - этого вполне

достаточно. Ты же знаешь наши правила.

     - Знаю, знаю. Я за базар всегда отвечал.

     - Вот и чудно. Значит, вводишь  Кропалева в правление своего фонда. Все