АКТ . Ты рассказал много всего интересного, но практически не ответил на мой вопрос. Почему ты перестал откровенно разговаривать с журналистами?

АФС . Нельзя сказать, Артем, что я перестал откровенно разговаривать с журналистами. Я просто очень серьезно дозирую информацию, которую выдаю. И это в значительной степени зависит от человека, с которым я встречаюсь. Я, конечно, сначала его, так же как и он меня, прощупываю. Если я вижу, что этот человек подготовлен, если я вижу, что этот человек искренне интересуется тем, что стоит за мной, моим творчеством, за тем, что меня интересует в жизни… Тогда я как раз откровенно и достаточно искренне, упуская какие‑то сугубо внутренние моменты, буду с ним беседовать. Просто такие люди встречаются нечасто даже до сих пор. И поэтому это чаще всего обычное проходное интервью от обычного проходного журналиста. Мы встретились и разошлись. Если это обычное проходное интервью – о'кей! Три‑пять‑десять вопросов – три‑пять‑десять ни к чему не обязывающих ответов. Все.

АКТ . С какими журналистами тебе больше нравится общаться? С журналистами, которые более сфокусированы на твоей музыке, спрашивают тебя про малоизвестные записи «Ва‑Бан‑ка», про какие‑то гастрольные туры, то есть начинают ковыряться именно в твоей музыкальной карьере, проявляя при этом вполне солидные познания? Или с журналистами более светско‑гуманитарного плана, которые спрашивают тебе о взглядах на жизнь, о семье, о любви и сексе, о хобби и т. д.?

АФС . Я думаю, что со вторым типом журналистов вообще интереснее общаться, потому что любому творческому человеку рано или поздно надоедает говорить только о творчестве, это совершенно очевидно, кроме каких‑то патологических случаев, когда человек ни о чем кроме вообще не может говорить. Я думаю, что обычному артисту надоедает говорить только о себе. Он живет в мире, он общается с другими людьми, с другими артистами, он ходит в кино, он читает, чаще всего, какие‑то книги, ходит на какие‑то выставки, ведет какую‑то жизнь. Об этом ему бывает говорить интереснее, чем только о творчестве. Мне кажется, что интересное интервью может получиться тогда, когда твой собеседник, журналист, достаточно эрудирован, открыт и вместе с тем не зациклен на твоем последнем альбоме, на твоем последнем хите, на том, почему ты выступаешь так, а не вот так. То есть лучше, если журналист спрашивает тебя не только о профессии, которую ты выбрал, но старается также узнать, посмотреть, чем еще ты занимаешься, что тебя окружает, чем ты живешь, чем дышишь, потому что это все, в конечном счете, ведет к творчеству. Наша сегодняшняя встреча, например, для меня тоже будет маленькой тропочкой к какой‑то очередной творческой мысли.