- Сорок процентов.

     -  Вот тебе отчет о проданных билетах.  О проданных через  кассу. Сорок

процентов заполняемости.  И я тебе плачу, Гена, с этих сорока  процентов всю

сумму, на которую мы договаривались, понял?

     - А-а... Что ты хочешь сказать? Что свои бабки мне платишь?

     - Да.  Потому что для меня  моя  репутация важнее этих долбаных  трех с

половиной штук, на которые я попал.

     - Ну, Боря, три с полтиной - не пролет, если честно.

     - Конечно, не пролет, а все равно как-то неприятно.

     - Согласен. Приятного мало.

     - Так вот, Гена. Мы вчерашний концерт сняли на видео.

     - Ну?

     - Хорошо сняли. Давай выпустим кассетку, а? "Концерт в Питере"? Как ты?

     - Да я  что - ради бога. Только, Боря, ты же знаешь: нет договора - нет

разговора.

     - Договор подпишем.

     Гольцман поднял телефонную трубку.

     - Катя? Принеси-ка мне бланки договоров. Да, стандартные.

     -  Так,  - сказал Борис Дмитриевич,  когда  секретарша  Катя  вышла  из

кабинета, оставив на столе несколько листков, густо покрытых мелким печатным

текстом. - Так... На роялти только, Ген, да? Я так понимаю?

     - А аванс? Нет аванса - нет романса...

     -  Аванс...  Давай  мы  таким образом покроем наши вчерашние  убытки. А

роялти - один хрен будешь  получать. Чего нам  с тобой париться? Я  тебе еще

концерт сделаю, или два. Публика  пока хавает группу, надо  крутить... Давай

через месяц?

     - Ну, давай. Ладно. Только с концертами железно. Два, на гарантии.

     - Забились. Подписывай.

     Гольцман уже успел заполнить несколько  пунктов договора - те, где речь

шла о предмете,  то есть о выпуске видеокассеты с  записью  концерта "Города

N",  об авансовых обязательствах (прочерк), об авторских отчислениях (десять

процентов), - подписал и двинул бумаги к Корнееву.

     - Так-так-так...

     Менеджер быстро пробежал глазами три страницы договора.

     - Ладно. Только из уважения к тебе.