Игната, значит, за  ним точно  должны  стоять люди чрезвычайно серьезные и в

криминальном мире уважаемые.

     - Нашу... Хм... Интересные вещи говоришь, Матвеев.

     Игнат впервые  назвал  Митю  по  фамилии,  и  тон  его  как-то  странно

изменился.  Исчезло из  голоса  уркаганское  ерничанье. Игнат вдруг перестал

выглядеть   бандитом,   и  облик   его   приобрел   неуловимое   сходство  с

государственным  деятелем среднего  звена, словно  перед Митей сидел еще  не

примелькавшийся на телеэкранах, но вполне крепкий думский депутат.

     - Ты, Митя, либо  не понимаешь, что говоришь, либо действительно принял

серьезное решение. Ты хорошо подумал?

     - Да. Иначе не позвонил бы тебе. И не завел бы этот разговор.

     - Структура... Тоже, словечко  придумал. У  тебя сегодня какой-то прямо

творческий подъем, Матвеев.

     - Очень может быть.

     - Так что ты там  про Москву начал? -  поинтересовался Игнат.  -  Давай

договаривай.

     -  Нужно  с  московскими партнерами  все  делать.  Чем самим  открывать

производство, вбивать деньги в завод, лучше использовать готовый.

     - Это понятно. А ты сам-то какие функции хочешь исполнять?

     - Я хочу сделать новую фирму.

     - Угу. А как же господин Гольцман?

     Теперь Игнат смотрел на Митю  наивными  круглыми  глазами. Митя еще раз

удивился, как быстро меняет маски бандит и как обширен арсенал этих масок.

     - Гольцман? При чем  тут Гольцман?  -  Митя стукнул донышком  бокала по

столу. - Я от него ухожу.

     - Что так?

     - Сказал же тебе, свое дело хочу делать.

     - И все? Это все твои причины?

     -  Понимаешь...  Мне что-то не нравится, как  он повел дела. Вернее,  в

какую сторону.

     - А в какую?

     - Все эти его игры с мэрией, с отделом культуры...

     - И что?

     - Знаешь, чем это закончится?

     - Ну, чем же?

     - Тем, что в один прекрасный день он  тебе  скажет: "Извини, Игнат, я в

твоих услугах  больше не  нуждаюсь". И мне  скажет то же самое. Сделает себе