Они  социально  опасны,  Шурик,  неужели не понимаешь? Им  нельзя давать  по

Москве  гулять.  Они уже все на финишной прямой. А зона  им только на пользу

пойдет. Мы уж постараемся...

     - Ну конечно. Вы постараетесь.

     - Мудак  ты, Александр Михайлович. Не перебивай меня, бога ради.  Ты же

не дослушал того, что я хотел сказать.

     - Пожалуйста, продолжай. Очень интересно.

     - Ты нас за зверей-то не держи, ладно?  Не в наших интересах, чтобы они

просто на зоне парились, десять лет впустую там  торчали. Они у нас поедут в

больничку. Тюремную, разумеется. В себя придут, с дозы слезут.

     - Конечно, там слезешь...

     Глаза Бурова сузились.

     - Не  пори чепухи,  Михалыч. Надо  будет -  специальные люди проследят,

чтобы и с дозы слезли, и сил набрались.

     - Ах, ты в этом смысле? Длинные руки...

     - Точно. Ты даже не представляешь, насколько они у нас длинные.

     - Да где уж..

     - Вот именно. Короче, выйдут годика через два...

     - Это за убийство-то?

     -  Успокойся.  Я говорю -  выйдут, значит - выйдут. На  суде все решат.

Убийство  убийству,  как  ты знаешь,  рознь. На  тебе ведь тоже  убийство по

неосторожности висело. А ты так легко отделался...

     Шурик осторожно кашлянул.

     - Зря ты это, Буров. Не люблю я вспоминать такие вещи...

     - Ну  уж,  брат,  извини.  Ты спросил,  я тебе  дал развернутый  ответ.

Конечно, я ни секунды не верю, что они Кудрявцева завалили. А завалил его...

     - Кто?

     - Тебе интересно?

     - Конечно. Еще бы.

     - Сказать?

     Буров был уже изрядно пьян.

     - Тебе, Шурик,  я могу, конечно, сказать. Ты ведь как  бы свой человек.

Да? Я не ошибаюсь?

     - Слушай,  брось ты чушь молоть.  Свой, не свой... Что мы,  первый день

знакомы?

     - Не первый. Но и не  так чтобы очень уж долго. А ведь я про тебя много

чего знаю, Шурик...

     - Да я в курсе.

     - Серьезно? Ну вот и отлично. А завалил Кудрявцева, конечно же, Грек.