впечатление произвести. Что за тип?"

     - Вот,  Владимир  Владимирович, вот он,  -  сказал Ваганян,  кивнув  на

паренька, который  таращил глаза  на  хозяина  кабинета  и  всем своим видом

старался   показать,   что   он  "свой  чувак"   и  совершенно   не   боится

высокопоставленных господ.

     "Кто?" - едва не спросил Вавилов, но воздержался.

     - Ага, понятно, - сказал он. - Ну?

     Ваганян хотел что-то сказать, но запнулся, подыскивая нужные слова.

     - Вы послушали кассету? -  спросил  Толстиков,  устроившийся на  стуле,

который стоял посреди кабинета. Он всегда умудрялся выбрать самое  неудобное

место.  Где  бы  ни  оказывался  Илья   Ильич  Толстиков,  он   одним  своим

присутствием умудрялся  вносить какой-то раздражающий дискомфорт и вызывал у

окружавших его людей легкий стресс, граничивший с раздражением.

     - Кассету? - спросил Вавилов и посмотрел на паренька.

     - Баян, - неожиданно сказал паренек, слегка привстав с дивана.

     - Чего? - не понял Вавилов.

     - Анатолий Баян, - пояснил паренек.

     - Толя Боян, - Артур Ваганян усилил букву "о" в фамилии своего протеже,

каковым,  по  всей видимости, и  являлся таинственный  "чувак".  -  Помните,

Владимир Владимирович, я вам кассету давал?

     - А-а. Ну да. Вспомнил.

     Конечно, никакой кассеты Вавилов не слушал. Некогда ему было заниматься

такими вещами. Если  слушать все кассеты, которые попадают на "ВВВ", можно в

буквальном  смысле  сойти  с ума.  Да и  не его это  дело. Есть  специальное

подразделение, где ребята только и  занимаются, что  сидят и слушают. Или не

слушают. Большей частью, конечно, не слушают.

     Владимир Владимирович прекрасно знал, что на Западе с молодыми группами

дело  обстоит примерно  так же.  В  те  дни,  когда  Вавилов только  начинал

налаживать  связи с  западными  партнерами,  он пришел в немецкое  отделение