одной из крупнейших фирм.

     Больше  всего  его  интересовал принцип отбора  молодых  артистов  и те

критерии, по которым этот отбор происходил.

     В комнате, куда поступала почта, главенствующее место занимала огромная

мусорная  корзина,   полная  аудиокассет  -  многие  из  них  были  даже  не

распечатаны.

     -  Вот, смотри, - сказал  ему тогда старый знакомый  Витька Бурцев, уже

много  лет трудившийся на ниве шоу-бизнеса в Германии. -  Смотри, что тут, в

капиталистическом раю, делают с молодыми талантами.

     - Что? - не понял Вавилов. - В корзину? Прямо так? Хотя бы слушают?

     - Да ты чего? Кто же это слушать будет?

     - А если там крутые ребята? Если потенциальные звезды?

     - Нет там потенциальных звезд, - ответил Бурцев.

     - Почему?

     - Потенциальные звезды не носят кассеты на прослушивание. Потенциальные

звезды - они и есть звезды.  Их надо  самому видеть и самому  подбирать. Они

валяются  на  земле и не  знают,  что  они  звезды. А ты  на  то и продюсер,

чтобы...

     - Я не продюсер, - возразил Вавилов.

     - Ну  хорошо.  Ты  директор.  Так  вот,  скажи своим продюсерам,  когда

вернешься, - на то они и продюсеры, чтобы звезду видеть там, где ее никто не

видит. Звезда может сидеть на заблеванной кухне  и курить гашиш. Она, звезда

эта задроченная, может вообще ничего не уметь. Ни  петь, ни  играть,  ни тем

более  чего-то  сочинять.  Она,  или  он, если желаешь,  может  быть  полным

мудаком, ослом запредельным.  Пидором может быть. Или импотентом. Может быть

инженером, влюбленным  в какие-нибудь свои  турбины. Может  быть  спившимся,

сторчавшимся, изблядовавшимся, охуевшим бомжом, уверовавшим в Христа, Будду,

вуду, коня в пальто. Понимаешь? И на нем, на этом обосранном бомже, если он,

конечно, звезда внутри себя, на нем ты  должен сделать миллионы. Причем  это

вполне реально. И самое главное, миллионы можно сделать только на нем, а  не

на этом сборище неудачников, на этих лузерах сраных.